"Живу по закону и по совести. Бежать из страны не собираюсь, хоть этого многим и хотелось бы", — говорит Вадим Новинский, "православный промышленник", в 2012 году занимавший третье место в рейтинге богатейших украинцев по версии Корреспондента.

Новинский — непубличный человек, не любит давать интервью, и наш случай не исключение, о встрече пришлось договариваться несколько месяцев. Наверное, из-за этой своей закрытости в представлении большинства Новинский вовсе не такой, каким является на самом деле. Он очень интересный собеседник, который легко и логично может рассуждать на самые разные темы. С Корреспондентом он говорил о войне на Донбассе, дружбе с Россией и честном бизнесе.

АГЕНТЫ ПУТИНА

Вадим Владиславович, вокруг вас всегда ажиотаж. Вас называют полномочным представителем Кремля в Украине, столпом оппозиции, личным врагом Президента, спонсором Московского патриархата...

— Знаете, у меня никогда не было вражды с Петром Порошенко. Я вообще человек неконфликтный, если это не касается моих убеждений. Порошенко я знаю очень давно, наверное, еще с 90-х. У нас никогда не было дружбы, но и врагами мы тоже не были. Другое дело, что многие в его окружении подталкивают Президента к тем или иным поспешным и ошибочным решениям. Их интересы и аппетиты можно понять, но не принять. Сегодня они стараются очернить меня не только в глазах Президента, но и в глазах общественности. На самом деле я привык к прозрачности в бизнесе и политике и довольно спокойно отношусь к попыткам уличить меня в нечестности.

А что касается "представителя Кремля" — такие у нас сейчас времена, я бы сказал, всеобщая паранойя, когда любого инакомыслящего пытаются объявить агентом Путина. Вы же видите, народ выступает против повышения тарифов — моментально объявляется, что эти люди — агенты российских спецслужб. Выступают солдаты против нечеловеческих условий службы — сразу объявляют, что поймали агентов ФСБ. Только человек опубликует критику в адрес власти — он сразу становится предателем, "ватником", коллаборационистом. Что уж говорить обо мне — человеке, который в зрелом возрасте, состоявшись как бизнесмен, принял решение стать гражданином Украины?

Кстати, народный депутат Украины Татьяна Чорновол недавно требовала от властей лишить вас гражданства Украины — мол, вы сохранили за собой и российский паспорт.

— (Смеется.) Татьяна уже вроде бы политик, но все никак не распрощается с журналистско-активистским прошлым. Любые заявления необходимо чем-то подтверждать. Я, к примеру, не поленился написать официальный запрос и получить по консульским каналам ответ из Российской Федерации. В нем абсолютно четко указано, когда я перестал быть гражданином России и когда стал гражданином Украины. Я вышел из российского гражданства. Да, я люблю Россию как родину, особенно мою родную новгородскую землю, один из центров формирования древнерусской государственности. Какая там, в Новгороде, замечательная природа, какие замечательные люди! Но я не имею права принимать участия в политических процессах в России, не имею права голоса и так далее. Я сделал осознанный выбор в пользу Украины и являюсь законопослушным гражданином и патриотом Украины, что мне не мешает быть и патриотом моей малой родины. Двойной патриотизм у нас не запрещен законодательно?

Но в условиях войны, которая идет на востоке страны, говорить о симпатиях к России — не слишком ли смело?

— А в чем смелость? Я считаю, что происходящее на Донбассе — величайшая глупость, трагедия, за которую будут, к сожалению, расплачиваться будущие поколения — как украинцев, так и русских. У меня свое видение данных процессов, оно явно не совпадает с тем, что звучит с официальных трибун и в Украине, и в России. У этого конфликта слишком много "родителей" — как явных, так и скрытых. Сегодня мы оцениваем происходящее на востоке по горячим следам — по рассказам очевидцев, по сводкам с фронтов, по материалам, которые штампует пропаганда с одной и с другой стороны. О любой войне можно говорить только спустя некоторое время, оценивая события с точки зрения истории, пусть даже недавней истории. Я откровенно говорю и моим русским, и украинским друзьям о том, что конфликт на востоке уже привел к настоящей катастрофе. И дело не только в разрушенной экономике или в человеческих жертвах.

А что же может быть хуже?

— Знаете, хуже — моральный или даже ментальный аспект. Вот, к примеру, во время Великой Отечественной войны (для меня она останется Великой и Отечественной, сколько бы циркуляров не писал господин Вятрович) не было такой озлобленности на бытовом уровне, как сейчас. Илья Эренбург в порыве гнева написал фразу "Убей немца!" — фразу, за которую ему потом было стыдно всю жизнь. Для него в ту пору любой немец был врагом. Но простые люди, и живущие ныне очевидцы подтвердят это, жалели пленных немцев, старались подкармливать их, отрезая скромные ломтики хлеба от своих продуктовых пайков. Вспомните, что произошло с началом войны на Донбассе? В Украину с территории, охваченной войной, массово поехали беженцы — такие же граждане Украины. С чем встретились они? Это же наша совсем недавняя история! В СМИ началась кампания "не сдавайте донецким жилье", донецким сложно было устроиться на работу, "беженец" во многих случаях стало чуть ли не клеймом. Где же гражданская солидарность? Самое страшное в этом процессе то, что часть украинцев готовы отказаться от других сограждан и даже от целых территорий только потому, что они думают иначе и разговаривают иначе. Вот это действительно страшно, и это предстоит преодолеть. Войну можно закончить, выполняя минские договоренности, а вот внутреннему расколу общества Минск не поможет.

ЕВРЕЙСКИЙ ГАЛЕОН

Но вы также высказываетесь и за налаживание отношений с Россией, которая, как известно, является по отношению к Украине государством-агрессором?

— Знаете, согласно международно-правовым статусам, Россия для нас, как это ни парадоксально, остается стратегическим партнером. Почитайте украинско-российский договор от 31 мая 1997 года. Он до сих пор не денонсирован, хоть я и обращал внимание руководства парламента на этот факт, когда в Раде поднимали вопрос о признании России государством-агрессором. Срок действия договора истекает только в мае следующего года. Его первый пункт говорит о стратегическом партнерстве. И этот договор не расторгнут, что бы нам ни говорил сегодня Климкин, который стыдливо прячет глаза и мямлит, мол, война сама расторгла наши договорные обязательства. Не расторгла! Существует процедура, и дипломатам это хорошо известно. А мы живем по принципу известного анекдота, знаете, о еврейском пиратском корабле?

Нет, расскажите ...

— Мне этот анекдот рассказал мой друг-еврей, но анекдот скорее о современной Украине и ее внешней политике. Плывет по морю еврейский пиратский корабль. Огромный галеон, пушки, готовые к бою, команда, вооруженная до зубов, грозный капитан на мостике, вверху развевается огромный черный флаг с черепом и костями. А под ним — маленький белый флажок — на всякий случай... Вот так и мы — на всякий случай не будем расторгать договор, на всякий случай не будем разрывать дипломатические отношения, хотя и посла тоже туда направлять не будем. У меня впечатление, что наши политики и пропагандисты воюют не с реальной, а с выдуманной Россией — Россией, в которой царит голод и нищета, которая вот-вот развалится, которую вот-вот поработит Китай, в которой вот-вот умрет Путин или очередной его двойник, ведь наши СМИ уже давно пишут о том, что Россией руководят двойники Путина. Для обывателя создается определенная картинка. То есть противостояние осуществляется именно с этой, вымышленной Россией, в то время как над изучением реальной России, ее политики, экономики сегодня в Украине не работает никто. Помните фильм Эмира Кустурицы Андеграунд?

Кустурица попал в число режиссеров, которых Министерство культуры запретило пропагандировать в Украине, — он же поддерживает Россию.

— Да, и не только Кустурица, запретили въезд в страну его земляку Горану Бреговичу. Надеюсь, это пройдет. Так вот: в фильме Кустурицы события начинаются в дни Второй мировой. Партизанский отряд, воюющий с оккупантами, уходит в подполье и продолжает борьбу. На поверхность выбирается только один разведчик, который поставляет подпольщикам информацию о том, что происходит в городе. Война заканчивается, разведчик становится крупным партийным работником, государственным чиновником, но он не спешит рассказывать друзьям-подпольщикам о том, что на самом деле наступили перемены. Для них война продолжается. Он пользуется всеми благами, а, спускаясь в подполье, говорит о том, как его пытали и он чудом избежал казни. Вам это ничего не напоминает?

Тем не менее, кажется, что тема сотрудничества с РФ для нас закрыта на ближайшие десятилетия. Вряд ли наше общество простит то, что произошло на Донбассе.

— Давайте не будем делать поспешных выводов. Экономика — вещь сложная. Она диктует поведение в современном мире. Правда в том, что именно в странах СНГ и БРИКС Украина может найти реальные рынки сбыта. Не в Европе — мы видим, что соглашение об ассоциации с Евросоюзом не принесло позитивных результатов для Украины. Европейский рынок для нас остается закрытым. Недаром Гройсман заявляет о необходимости нового переговорного процесса с ЕС относительно получения новых преференций. А это значит — пересмотр соглашения об ассоциации, к чему Евросоюз не готов. ЕС дошел до прямого давления на Украину в плане расширения квот на вывоз леса, иначе, мол, не дадим обещанные деньги. Мы потеряли транзитный потенциал: разрекламированный Новый Шелковый путь — это фикция, это крайне невыгодно с точки зрения логистики. А без транзитных возможностей мы теряем Среднюю Азию и Китай в качестве партнеров. Понятно, что в таких условиях рано или поздно украинский бизнес начнет поиск путей сближения с Россией. В 1982 году между Британией и Аргентиной вспыхнула война за Фолклендские острова, по сей день остающиеся спорной территорией. Доля Великобритании в современном экспорте из Аргентины — 10% [3-е место после Италии и Нидерландов]. Или вот совсем недавно, в июне этого года, лидеры Сербии и Хорватии встретились на мосту, пожали друг другу руки и договорились о сотрудничестве между до недавнего времени враждующими государствами. Уверен, и в отношениях Украины и России наступит мир.

ЧЕСТНОЕ КУПЕЧЕСКОЕ

Что вы считаете своей отличительной чертой — как бизнесмена и политика?

— Знаете, нет ни одного безгрешного среди нас, но стремление быть чистым перед Богом и людьми должно быть обязательно. Возможно, это вызовет улыбку, но я стараюсь жить и работать на основе неписаного купеческого канона — по тем правилам, по которым жили купцы (а именно они были основой бизнеса в Российской империи) в позапрошлом веке. Было такое понятие, как честное купеческое слово. На Руси люди дела, купцы, заводчики, промышленники были в числе тех, кто строил города, расширял границы, являлся двигателем прогресса, выражаясь современным языком. Поколениями, целыми династиями были на службе народу и государству Строгановы, Демидовы, Морозовы, Терещенки и многие другие. Девиз украинской купеческой семьи Терещенко "Стремление к общественным делам" был написан на родовом дворянском гербе династии. Так вот, у купцов был свой кодекс чести. Например, прибыль прежде всего, но честь превыше прибыли. Кодекс чести — основа торговых отношений. Это преемственность поколений с хорошими традициями и крепкими устоями. Ведь раньше между купцами нередко заключались устные договоры и сделки на огромные деньги — люди доверяли друг другу. Например, до революции в обороте российского государства было 50 миллионов купеческих денег. Отданы они были под честное слово, которое никогда не подводило. Кстати, выражение "стереть в порошок" — это, можно сказать, профессиональное купеческое арго. Известно, что на собрании купцов 1-й гильдии фамилию человека, не сдержавшего слова, записывали мелом и стирали затем тряпочкой. Провинившийся уже не мог считаться купцом 1-й гильдии и появляться в купеческом собрании такого уровня. Долг более не требовался, виновный передавался Божьему суду. Страшная для православного угроза более невозвратного долга, бесчестья, греха. Таких неписаных правил, такой внутренней моральности, ответственности очень не хватает нашему обществу и бизнесу.

Недруги называют вас обер-прокурором Украинской православной церкви, сравнивают с Константином Победоносцевым. Как вы сами это воспринимаете?

— Не совсем позитивно. Оценивая опыт института обер-прокурора Священного синода, введенного Петром I, можно сказать, это — проявления цезарепапизма, попытки светской власти подчинить себе власть духовную. Петр ликвидировал патриаршество, и императоры стали назначать по своему усмотрению обер-прокуроров — фактически для контроля над церковью. Но власть светская не может быть выше власти духовной. Вера в Царство, проповедованное Христом, существует уже две тысячи лет. Сколько государств сменилось за это время — появилось, распалось, исчезло? Другое дело, что личность Победоносцева — это личность энергичного, твердого и морального человека, у которого есть чему учиться. Победоносцев — это величина в истории, в том числе и нашей истории. А что касается прозвищ. Бог поругаем не бывает — и это главное, церковь не должна подвергаться хуле и гонениям, а меня пусть как угодно прозывают, мне все равно. Ценны не прозвища, а дела человека.

Не так давно прошел Крестный ход верующих Украинской православной церкви. Вас называют чуть ли не главным организатором этой акции.

— Нет, Крестный ход — это инициатива Блаженнейшего митрополита Онуфрия, а я лишь оказал небольшую помощь в организации этого важного для Украины события. Будет большим преувеличением считать меня центральной фигурой Крестного хода, хотя провластные пропагандисты сделали все, чтобы привязать меня к организации. Я вообще считаю большим благом, что Украинскую православную церковь в столь сложное время возглавляет Блаженнейший митрополит Онуфрий — личность, без сомнения, выдающаяся. Как человек верующий я всячески поддерживаю главу церкви — недавно мы отмечали двухлетие со дня интронизации Блаженнейшего, и я в своем поздравлении искренне написал, что мы готовы, подобно Симону Киринеянину, подставить свое плечо, чтобы помочь владыке нести свой тяжкий Крест. Я готов трудиться, чтобы в нашем обществе был преодолен раскол, и роль нашей православной церкви в этом деле считаю исключительной и уникальной. По сути, это единственный мост, по которому может пройти объединение, сшивание страны, и Крестный ход летом этого года наилучшим образом продемонстрировал это.

Вы называете себя консервативным политиком, в чем заключается ваш консерватизм?

— В первую очередь я человек прагматичный. И мой прагматизм обязывает быть консерватором в политике, особенно в такой пестрой и раздираемой противоречиями стране, как Украина. Нам просто противопоказаны всякого рода эксцессы, потрясения, революции и все эти проявления вульгарного выхолощенного либерализма, под маской которого прячется разрушение общественной морали, отрицание устоев общества и традиционных ценностей. Еще Достоевский прекрасно эту мутную волну, этот багряный прилив описал в своем романе Бесы. Одна только цитата чего стоит: "Мы надевали лавровые венки на вшивые головы". Разве это не актуально для нынешней Украины со всем этим новоявленным пантеоном сомнительных героев и горе-реформаторов? Нам очень нужен здоровый консерватизм в политике, в экономике, в общественных отношениях. Во главе угла в нашей национальной идеологии должна быть очень простая консервативная триада: духовность, достаток, безопасность. Это всеобъемлющая модель, три кита, на которых должен покоиться украинский мир. Революции никогда не приводили людей к счастью. Счастливые общества выстраивают консерваторы... Правда, вспоминаю такую легенду: отец Троцкого, Давид Бронштейн, был крупным землевладельцем на юге Украины, человеком консервативных взглядов. В ходе революции он потерял свою землю, добрался до Москвы и во время встречи с сыном сказал ему: "Родители всю жизнь работают на то, чтобы обеспечить достаток семье, а неблагодарные дети вырастают и делают революции".

Вы являетесь одним из лидеров Оппозиционного блока. Это консервативная политическая сила?

— В какой-то мере. Хотя идеология у партии скорее социал-либеральная, но по сути Оппоблок — одна из наиболее консервативных сил в нашем обществе. Мы не принимаем революционные методы, мы ориентируемся на развитие крупного бизнеса и среднего класса, то есть мы партия буржуазная уже по своей сути. Для нас важен принцип традиционализма. В остальном мы впитали все лучшее от разных идеологий. В наше время не может быть чистой идеологии, это удел конца XIX — начала ХХ века. Сегодня социально-политические доктрины — это микс.

Генеральный прокурор намекал, что у вас осенью могут начаться проблемы. Не боитесь?

— Не боюсь... Живу по закону и по совести. Бежать из страны не собираюсь, хотя этого многим и хотелось бы. Если всерьез — любые попытки моего уголовного преследования ничем, кроме как фальсификацией и манипуляцией, быть не могут. Вообще, это будет экзаменом для власти. Если власть у нас настолько демократическая и европейская, насколько она хочет казаться, она будет терпимо относиться к такому неудобному и прямому человеку, как я: я говорю правду, не молчу и, кстати, молчать не буду, я нахожусь в оппозиции, но при этом я не враг Украины и ее народа. Если же власть намерена бороться с альтернативным мнением, все зачищать под единую пропагандистскую линию и продолжать охоту на ведьм, что ж, это будет началом конца этой власти. Законы истории и бытия никто еще не отменял.